Прасковья пятница; Парасковья; Парасковея, Прасковея; Параскева; Прасковьюшка, Праскуня, Куня, Праскута, Прося, Проня, Параня, Паня, Панюша, Парася, Параха, Параша, Паша, Паня, Панюша, Пуня, Паруха, Паруша, Пора Словарь русских синонимов. прасковья сущ., кол-во синонимов: 1 • имя (1104) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: имя... смотреть
Прасковья -и, жен.; разг. Парасковья, -и; прост. к Парасковея, -и и Прасковея, -и; стар. Параскева, -ы.Производные: Прасковьюшка; Праскуня; Куня; П... смотреть
Скора Скоп Сков Ска Свояк Сворка Свора Своп Свая Саров Сапр Сап Сак Савояр Ряска Ряса Рось Роса Ропак Роп Рок Ров Рая Раскоп Рапс Рао Ракс Рак Пьявка Псков Псарь Проявка Прок Прасковья Право Пра Пояс Пос Порск Порка Пора Пока Повар Пво Парс Парк Пак Ося Ось Оспа Оскар Оса Орь Орск Орс Орка Орк Опак Опа Окь Окрас Ока Кровь Кров Крап Косая Косарь Кос Корь Корп Кора Копь Копра Копа Ковар Кова Квас Ква Карп Капор Капо Кап Всяко Всяк Вспая Впросак Впрок Вояка Воск Ворс Вор Вкось Скрап Сова Совка Совр Сок Сопка Сопр Сор Соя Срок Сяк Явка Явь Варько Ярка Ярко Яро Яров Вак Аякс Ася Аск Арк Апк Акр Акво Авок Ясак Ярь Якорь Яков Вар Варя Явор Ява Вася Вкосая... смотреть
Прасковья сущ.жен.одуш. (4)ед.им.маменька твоя и бабушка и Прасковья Николаевна сидели на крыльцеПс186.ед.дат.К Прасковье Федоровне в дом Во вторникГоУ... смотреть
Прасковьи грязные. Перм. Церковный праздник – День св. Прасковьи (25 окт.). СРНГ 31, 68.Прасковья Ивановна (Фёдоровна). Жарг. арест. Ирон. Туалет, отхо... смотреть
Прасковья, -и, ж., разг. Парасковья, -и; прост. Парасковея, -и и Прасковея, -и; стар. Параскева, -ы. Производные: Прасковьюшка; Праскуня; Куня; Праскут... смотреть
имя собств., сущ. жен. родаПараскаимя собств., сущ. жен. родаПарасковія
Прасковья — Русск. ф. от Параскева. Мать Татьяны Лариной. («Евгений Онегин») не случайно в юности «звала Полиною Прасковью»: имя это звучало тогда как ... смотреть
Прасковья пятница, Парасковья, Парасковея, Прасковея, Параскева, Прасковьюшка, Праскуня, Куня, Праскута, Прося, Проня, Параня, Паня, Панюша, Парася, Параха, Параша, Паша, Паня, Панюша, Пуня, Паруха, Паруша, Пора<br><br><br>... смотреть
Rzeczownik Прасковья Praskowja Prascewia
Прасковья Праско́вья(ж.) – имя собств., также Параскева, ласкат. Па́ша, Пара́ша, сербохорв. Параске́ва, Параскѐвиjа. Из греч. Παρασκευή.
Начальная форма - Прасковья, слово обычно не имеет множественного числа, единственное число, женский род, именительный падеж, имя, одушевленное
Праск'овьяСинонимы: имя
(ж.) – имя собств., также Параскева, ласкат. Паша, Параша, сербохорв. Параскева, Параскевиjа. Из греч. .
пятницаразговорное Парасковьяпросторечное Парасковея, Прасковеястарое Параскевапроизводные Прасковьюшка, Праскуня, Куня, Праскута, Прося, Проня, Параня, Паня, Панюша, Парася, Параха, Параша, Паша, Паня, Панюша, Пуня, Паруха, Паруша, Пора... смотреть
пятница разговорное - Парасковья просторечное - Парасковея, Прасковея старое - Параскева производные - Прасковьюшка, Праскуня, Куня, Праскута, Прося, Проня, Параня, Паня, Панюша, Парася, Параха, Параша, Паша, Паня, Панюша, Пуня, Паруха, Паруша, Пора... смотреть
- Двоюродная сестра Степана Михайловича, горячо любимая им; "богатая сирота", "замечательная женщина; в юности Пр. Ив. была не красавица, но имела правильные черты лица, прекрасные, умные, серые глаза, довольно широкие, длинные, темные брови, показывающие твердый и мужественный нрав, стройный высокий рост, и в четырнадцать лет казалась осьмнадцатилетнею девицей; но, несмотря на телесную свою зрелость, она была еще совершенный ребенок и сердцем и умом: скакала и пела с утра до вечера. Голос имела чудесный, страстно любила песни, качели, хороводы и всякие игрища, и когда ничего этого не было, то целый день играла в куклы, непременно сопровождая свои игры всякого рода русскими песнями, которых и тогда знала бесчисленное множество". С первой встречи с Куролесовым была обворожена его "угодливостью", его речами. Он скоро привязал к себе Пр. Ив. "Когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что она идет замуж за Михайлу Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться..." На помолвке "утомилась было длинной церемонией, множеством поздравлений и сиденьем на одном месте, но, когда позволили ей посадить возле себя свою новую московскую куклу, то сделалась очень весела, объявила всем гостям, что это ее дочка, и заставляла куклу кланяться и вместе с ней благодарить за поздравления". Через год после замужества "пропало неразумное дитя и явилась хотя веселая, но разумная женщина", "умная сестрица", по словам Степана Мих. "Верила безусловно своему мужу и любила его" и "постановила неизменным правилом не допускать никаких рассуждений о своем муже". Когда замечала, что, "несмотря на хитросплетаемые речи, хотят ввернуть какое-нибудь словцо, невыгодное для Михайлы Максимовича, она сдвигала свои темные брови и объявляла решительным голосом, что тот, кто скажет неприятное для ее мужа, никогда уж в ее доме не будет". О похождениях мужа в продолжение четырнадцати лет "не только не знала, даже и не подозревала ничего подобного" и продолжала жить беззаботно и весело". "Занималась с увлечением своим плодовитым садом и родниками, которых не позволяла обделывать и очень любила сама расчищать, а все остальное время проводила с гостями и сделалась большой охотницей играть в карты". Письмом "одной старушки", описавшей ей жизнь Михайло Максимовича, была "поражена как громом" и, хотя "не верила письму вполне", в первые минуты "совсем было сошла с ума, но необычайная твердость духа и теплая вера подкрепили ее; не составляя никаких планов, "решилась на такой поступок, на какой едва ли бы отважился самый смелый мужчина". В сопровождении одной горничной, "с кучером и лакеем" отправилась за четыреста верст, чтобы "взглянуть своими глазами и удостовериться, что делает и как живет Михайло Максимович". Увидя сама, как пировал ее муж, "едва не упала в обморок от такого зрелища"; "все поняла" и решила положить конец злодейским, преступным действиям Михайлы Максимовича. Тут Прасковья Ивановна "проявила" твердый и мужественный нрав, которому раньше "не было еще опытов проявиться". При объяснении с мужем "не смутилась" и, пылая внутренно справедливым гневом, холодно и твердо объявила ему, что она все знает" и "беспощадно и резко выказала свое отвращение от изверга, который уже не может быть ее мужем". На угрозы Михайлы Максимовича, запертая в подвал, "страдая от побоев, изнуряемая голодом и получившая даже лихорадку, не хотела и слышать ни о какой сделке". Освобожденная Степаном Михайловичем, "с полной откровенностью рассказала ему всю правду", но с твердостью объявила, что решилась не позорить своего мужа, не бесчестить имени, которое сама должна носить во всю свою жизнь, но считает "за долг избавить от его (Куролесова) жестокости крепостных людей своих и уничтожить доверенность на управление ее имением". Испытав "все ужасы, какие мы знаем из старых романов и французских мелодрам", старалась забыть о муже и никогда о нем "не упоминала"; даже "выстроила новую каменную большую церковь, п. ч. прежняя напоминала своего строителя, покойного ее мужа". - "Замуж я никогда не пойду", - сказала Пр. Ив., уезжая из Багрова, Степану Михайловичу, и сдержала свое слово, так как "никто лучше самой Пр. Ив. не узнал на опыте, каково выйти замуж за человека, который женился на богатстве". - "Лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после вымещал бы ей за это", - говорила Пр. Ив. о своей племяннице. Получив известие о внезапной смерти мужа, "пришла в совершенное отчаяние, заболела, затосковала, и несколько недель не осушала она глаз с утра до вечера", но на похоронах "не выронила ни одной слезинки". Когда, спустя много десятков лет, Софья Николаевна спросила Прасковью Ивановну "в минуту сердечного излияния и сердечных разговоров" о прошедшем: "Скажите, тетушка, как же так убиваться по Михайле Михайловиче? Я на вашем месте сказала бы: царство ему небесное - и порадовалась бы". - "Ты дура, - отвечала Прасковья Ивановна, - я любила его четырнадцать лет и не могла разлюбить в один месяц, хотя узнала, какого страшного человека я любила, а главное, я сокрушалась об его душе: он так и умер и не успел покаяться". С удивительным терпением, спокойствием и даже веселостью переносила тяжкую болезнь, а смерть встретила "с такою твердостью духа, к какой немногие бывают способны": расплачивается с доктором, "собирает всех; объявляет, что она умирает, что больше лечиться не хочет, чтобы ее оставили в покое, чтобы в ее комнате не было ни одного человека, кроме того, который будет ей читать Евангелие", и "ни с кем не сказала" "ни одного слова о делах мира сего". "По ее приказанию" все простились с нею молча, и она всякому говорила, даже своему дворнику, только три слова": "прости меня грешную".<p class="tab">"Без образования и просвещения", "она не могла быть выше своего века", но "была изумительным явлением" в то время "и в той среде, в которой она жила". "Была чужда многих пороков, слабостей и предрассудков, которые неодолимо владели тогдашним людским обществом", и пользовалась "вполне заслуженным общим уважением". Была "совершенно свободна и даже своевольна во всех движениях своего ума и сердца", "справедлива в поступках, правдива в словах, строга" "к себе самой"; "она беспощадно обвиняла себя в самых тонких иногда уклонениях от тех нравственных начал, которые понимала; того мало, она поправляла, по возможности, свои ошибки". "Доброты в общественном смысле этого слова, особенно чувствительности, мягкости - в ней было мало, или лучше сказать, эти свойства были в ней мало развиты, а вдобавок к тому она не любила щеголять ими и скрывала их". Деньги взаймы она давала очень неохотно и также не любила раздачу милостыни; но, узнав о каком-нибудь несчастном случае с человеком, достойном уважения, помогала щедро". У Степана Михайловича, "второго отца и благодетеля", просила позволения "укрепить ему" все ее материнское имение". При жизни, "сделавшись тяжело больна", "немедленно укрепила своему наследнику, судебным порядком, все свое движимое и недвижимое имение", но до самой своей смерти "не помогала ни одной копейкой и заставляла его с семейством терпеть нередко нужду, даже взаймы не давала ни одного рубля". На слова Алексея Степановича, что "молотьба и поставка хлеба идут очень плохо и ему нечем жить", отвечала, что все это враки, и не пособила ни одной копейкой". Когда перед смертью Пр. Ив. доложили о бедных должниках, она ответила, что "деньги у нее не воровские, не нажитые скверным поведением и дарить их не намерена". Похоронив последнего сына, "потеря которого ей стоила дорого", стала "до ребят не охотница, особенно до грудных". - "Крику их терпеть не могу, да и пахнет от них противно". "Ко мне прошу водить детей тогда, когда позову", - сказала она приехавшим Багровым. "Детям назначила" "пить чай, обедать и ужинать в своих комнатах": "маленьким с большими нечего мешаться"; только для старшего племянника сделала исключение: "его можно и гостям показать". "С своими гостями обходилась слишком бесцеремонно, а иногда и грубовато: всем говорила "ты" и без всякой пощады высказывала в глаза то дурное, что слышала об них или что сама в них замечала, но в своем доме допускала и даже любила совершенную свободу". "Девочка какая-то замухрышка, а маленький сынок какой-то чернушка", - сказала она, поглядев внимательно на приехавших к ней детей Багровых. "Любила только тех, кого уважала". Привязалась к Софье Николаевне; зная ее нелюбовь к Багрову, "не хотела ее огорчать" и потому задержала Алексея Степановича в Чурасове. Услышав, что Софье Николаевне "хотелось бы" "побывать в Казани и помолиться тамошним чудотворцам", "казалось, не заметила этих слов", но потом неожиданно предложила "свою прекрасную повозку со стеклами" для путешествия.</p><p class="tab">Co своими приближенными "обращалась невнимательно и взыскательно". "Строга ко всем без разбора"; "еще годовалого внука" "приказала было высечь за то, что он громко плачет". "Если попадался П. И. пьяный лакей или какой-нибудь дворовый человек, она сейчас приказывала Михайлушке отдать виноватого в солдаты, не годится - спустить в крестьяне. Замечала ли нескромность поведения в женском поле, она опять приказывала Михайлушке: отослать такую-то в дальнюю деревню ходить за скотиной и потом отдать замуж за крестьянина", но для этого "надобно было самой барыне" "нечаянно наткнуться" "на виноватого или виноватую". "Была уверена" "в довольстве и богатстве своих крестьян", п. ч. "часто наводила стороною справки о них в соседних деревнях, через верных и преданных людей". "Не исполняла своих обязанностей по отношению к 1200 душ подвластных ей людей", которыми распоряжался Михайлушка, хотя и желала одного, чтобы ее "крестьяне были богаты". "Жила больше для себя и берегла свой покой". Дорожа всего более своим спокойствием, она не занималась хозяйством, говоря, что ничего в нем не смыслит, но в своем управителе Михайлушке "не ошибалась": "Я знаю, - говорила Пр. Ив., - что Михайлушка тонкая штука: он себя не забывает, пользуется от зажиточных крестьян и набивает свой карман. Я это знаю, но знаю и то, что он человек умный и не злой". "Я хочу одного, чтобы мои крестьяне были богаты, а ссор и жалоб их слышать не хочу. Я могла бы получать доход вдвое больше, но на мой век станет, да и наследникам останется". "Ничего не видела, ничего не знала и очень не любила, чтоб ей говорили" о происходивших кругом нее, и все вокруг нее "утопало в беспутстве". Привыкла, "чтобы каждое ее желание сейчас исполнялось"; после смерти Степана Михайловича настоятельно потребовала, чтобы Алексей Степаныч "показал ей всю свою семью"; позднее его вытребовала в Чурасово "в деловую пору; из Симбирска, куда он поехал по тяжебному делу", приказала "сейчас приехать обратно". На просьбы Алексея Степаныча отпустить его домой, п. ч. "матушка слаба", отвечала: "Все пустое, матушка твоя не совсем слаба; и ей с дочками не скучно..." "Я отпущу вас к вашему празднику, к Знаменью". Свое требование считала законом.</p><p class="tab">"Была большая странница"; любила веселую беззаботность своей жизни; по природе живая и веселая", была "всегда разговорчива, даже очень смешлива: лгунов заставляла лгать, вестовщиков рассказывать вести, сплетников сплетни". Забавлялась ответами внука (которому запретила называть себя бабушкой) на разные "трудные", а иногда нелепые и неприличные вопросы. "Скучных лиц" не терпела. "Я собой никому не скучаю, прошу и мне не скучать". "Русскую грамматику" "знала плохо", "едва умела подписать свою фамилию", но "любила читать светские книги" и "составила порядочную библиотеку". "Иногда от скуки, преимущественно по зимам, устав играть в карты, петь песни и тогдашние романсы, устав слушать сплетни и пересуды, она заставляла себе читать вслух современные романы и повести, но всегда была недовольна чтецами". "Узнав как-то нечаянно" о "театральном искусстве" своего племянника, "заставила" его "читать, представлять и петь"; "осталась очень довольною" и "добродушно, звонко смеялась", "глядя, как молоденький мальчик представляет старика". "Она никогда не видала театра и, по своей живой, веселой и понимающей природе", "почувствовала неизвестное ей до тех пор удовольствие". "Первое ее удовольствием летом" был - сад. "Она любила все растущее на воле", "все искусственное ей не нравилось". "Я полюбила тебя как родную, но себя принуждать и для тебя не стану", - сказала Пр. Ив. Софье Николаевне.</p><p class="tab">"Была набожна, без малейшей примеси ханжества и совершенно свободно относилась к многим церковным обрядам и к соблюдению постов". "Говела", как ей вздумается, раза по два и по три в год, не затрудняясь употреблением скоромной пищи, если была нездорова"; "во время говенья, по вечерам для отдыха", играла в пикет. Она говаривала в таких случаях, что гораздо меньше греха думать о том, как бы сделать пик (шестьдесят) или репик (девяносто), чем слушать пустые разговоры и сплетни насчет ближнего или думать о пустяках. "Любила великолепие и пышность в храме". "Знала наизусть весь церковный круг, сама пела с своими певчими, стоя у клироса"; "иногда подолгу не ходила в церковь или же, помолясь усердно, вдруг уходила в начале или середине обедни, сказав, что больше не хочется молиться"; "терпеть не могла монахов и монахинь, и никогда черный клобук или черная камилавка не смели показываться ей на глаза". "Священника и причт" держала "очень богато", но "никого из них к себе в дом не пускала, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники".</p><p class="tab">Критика: П. И., по характеристике Добролюбова, "женщина, много испытавшая на своем веку, имевшая доброе сердце и светлый взгляд на вещи. Она хотела, между прочим, чтобы мужики ее были богаты, но при всем том и она избаловалась от постоянной раболепной покорности всех окружающих. Вся цель жизни определялась для нее тем, чтобы ничем не озабочивать себя и не иметь никаких преград для своих желаний. Поэтому она поручила все управление крестьянами Михайлушке, хотя и знала, что он плут. Главное для нее было то, чтоб ее ничем не беспокоили; с Михайлушкой она этого достигла, и с нее было довольно. Многочисленная дворня ее была безобразно избалована и безнравственна; она не хотела ничего замечать. Если же как-нибудь случайно наткнется она на пьяного лакея и какого-нибудь дворового, то сейчас прикажет Михайлушке отдать виноватого в солдаты, не годится - спустить в крестьяне. Заметит нескромность поведения и женском поле - опять прикажет отослать такую-то в дальнюю деревню ходить за скотиной и потом отдать за крестьянина". "Но, - замечает г. Аксаков в своих Записках, - для того, чтобы могли случиться такие строгие и возмутительные наказания, надобно было самой барыне нечаянно наткнуться, так сказать, на виноватого или виновную. А как это бывало очень редко, то все вокруг нее утопало в беспутстве, потому что она ничего не знала и очень не любила, чтоб говорили ей о чем-нибудь подобном". Привычка ничем не стеснять себя, ничего не делать для общества, а, напротив, требовать, чтобы другие все делали для нее, постоянно выражается во всех поступках Пр. Ив.; гостями своими она забавляется, как ей вздумается, или ругает в глаза, если захочет; от родных своих она требует повиновения и никогда не встречает противоречия, даже в самых важных случаях. Так, Алексея Степаныча Багрова, гостившего у ней, она не хотела отпустить к умиравшей матери, сказавши, что "вздор! она еще не так слаба"; и Алексей Степаныч не смел ее ослушаться, пробыл у ней лишнее время и не застал в живых матери. Так, она не захотела, чтобы дети обедали с большими, и Софья Николаевна, никогда не обедавшая врозь со своим милым Сережей, не смела даже заикнуться о том, чтобы посадить детей за общий стол. Неограниченный произвол с одной стороны и полное безгласие с другой - развивались в ужасающих размерах среди этой пышной жизни на трудовые крестьянские гроши. Даже в тех поступках, которые происходили просто от радушия, веселости, от доброты сердца, наконец, и в них этот грубый произвол, это незнание меры своеволию в обхождении с людьми, которых и за людей не считали, выглядывает подобно безобразному пятну на хорошей картине". (Добролюбов. Сочинения, т. I).</p><div align="right"></div>... смотреть
1768—1803) Русская актриса, певица (сопрано). До 1798 года была крепостной. С 1779 года выступала в театре Шереметевых. Многие биографы этой женщины сокрушаются по поводу несчастной судьбы бедной крепостной актрисы, сочувствуют ее подневольному положению, делают ее едва ли не символом страдальческой участи художника на Руси, забывая почему-то при этом, что Параша Жемчугова имела в своей жизни все — любимое дело, в котором была вознесена на пьедестал славы, любимого человека, который души в ней не чаял, и наконец — богатство и неограниченную власть над всеми, кто находился в неволе у ее мужа. Жемчугова, безусловно, была талантлива, но сколько их прекрасных, гениальных русских актрис канули в Лету только потому, что в отличие от удачливой Параши не смогли обрести всесильного покровителя. Так что, если и считать Жемчугову символом, то скорее, почти чудесным — как может повезти женщине, от рождения имеющей только неплохие природные данные. Фамилия Шереметевых принадлежала к числу самых богатых и знатных семей России. Ее отпрыски сорили деньгами, роскошествовали и привыкли ни в чем себе не отказывать. Так что, когда дворянская среда после петровской эпохи заболела театроманией, граф Шереметев Петр Борисович отдался новому увлечению с размахом хорошо обеспеченного человека. Поначалу в доме графа устраивались любительские спектакли, в которых не стеснялись представлять роли самые знатные вельможи екатерининского двора. Так, посетившую Шереметева императрицу «угостили» постановкой с участием самого Петра Борисовича и его юного сына Николая. Вероятно, уже тогда молодой граф «заболел» театром. Средств для оформления спектаклей не жалели. Представления своей роскошью не уступали дворцовым. Участники и особенно участницы их демонстрировали со сцены свои лучшие фамильные драгоценности. Как сообщали «Санкт-Петербургские ведомости», во время одного из спектаклей у Шереметевых на четырех великосветских любительницах «одних бриллиантов было на два миллиона рублей». Постепенно легкое увлечение Мельпоменой переросло у Шереметьева в подлинную страсть, и он занялся устройством домашнего театра в своем подмосковном имении Кусково. Но серьезное дело требовало профессионального подхода, и прежде всего необходимы были настоящие, занимающиеся сценой не время от времени, а постоянно, актеры. Благо, Шереметев имел в собственности около тысячи крепостных душ. Им-то и предстояло решить проблему графского театра. Восьми лет отроду была взята в барский дом Параша Ковалева, живая востроглазая девочка с утонченными не крестьянскими манерами. Трудно сказать, по каким параметрам отбирали кандидатов для обучения актерству, но Парашу почему-то сразу выделили и отдали на воспитание одинокой, скучавшей княгине Марфе Михайловне Долгорукой. Сытая барская жизнь после безрадостного раннего детства показалась Параше чуть ли не сказкой. Граф любил устраивать в великолепном кусковском парке, что называется, народные гуляния. Московская публика в назначенные дни валом валила в имение гостеприимного «креза старшего» — так называли в аристократических гостиных Петра Борисовича Шереметева. В такие дни дворовых тоже звали в парк. Девушек и молодух обряжали в шелковые русские сарафаны. Молодым мужикам и парням выдавали разноцветные кафтаны и персидские кушаки. Когда же господа и гости выходили после обеда на балкон — холопы должны были петь и плясать, дуть в рожки и играть на балалайках и деревянных ложках. Параше же разрешалось беззаботно бегать среди веселящихся и играть в пятнашки. Пышные гуляния, роскошь обстановки не могли не впечатлять, не поражать воображение. Девочка с восторгом и завистью наблюдала за крепостными актрисами, мечтая о том дне, когда она в нарядном платье так же выйдет на сцену и будет петь арии. Надо сказать, что Параша получила в доме княгини Долгорукой прекрасное образование — она много читала, обучилась французскому, музицировала и овладела правилами этикета. Теперь ее уже мало что связывало с бедным родительским домом, где «воевал» пьяница-отец. Пока Параша подрастала и становилась настоящей барынькой, младший Шереметев набирался уму-разуму за границами. То, что он увидел во Франции, Голландии, посещение изысканных аристократических салонов, знакомство с трудами Монтескье, Дидро, Руссо необычайно повлияло на мировоззрение молодого графа. Стоит только упомянуть, что его библиотека насчитывала более шестнадцати тысяч томов, причем значительную часть составляли книги о театре и музыке. Четыре года, проведенные в путешествии, не прошли даром для Николая. Вернувшись домой и получив должность директора Московского банка, граф внимательно приглядывался к порядкам в Кусково. Театральные забавы отца показались молодому Шереметеву наивными, отставшими от времени. Он лично принялся за дело. Особенно много надежд возлагал Шереметев на «определенных к театру» детей, в них он видел будущее своей затеи. Худенькая, с большими, немного испуганными глазами Параша Ковалева вызвала у Николая восторг, смешанный с удивлением, «прекрасным даром органа». Ее голос пленял необычайной глубиной и оригинальностью. Почувствовав в девочке сильное дарование, граф стал уделять ей все большее внимание: беседовал, играл на клавикордах, заставляя Парашу петь. Ему не терпелось скорее увидеть ее на сцене, и потому он, не посмотрев на возраст, вскоре назначил одиннадцатилетнюю актрису на небольшую роль служанки Губерт в опере Гретри «Опыт дружбы». 22 июня 1779 года был, наверное, самым трудным днем в жизни Параши Ковалевой. Она волновалась чрезмерно, выходя на сцену, но ее благосклонно приняла публика, правда, не придав особенного значения появлению на сцене милого, обаятельного ребенка. Зато граф Николай Петрович, по всей вероятности, был очень доволен дебютом Параши, потому что вскоре в опере итальянского композитора Саккини «Колония, или Новое селение» Шереметев поручил ей главную роль. Трудно себе сейчас представить, как двенадцатилетняя девочка справилась с ролью любящей и страдающей героини, но театральные хроники того времени говорят, что дебюту молодой актрисы сопутствовал огромный успех. Следует упомянуть, что именно тогда Параша впервые появилась в афише под новой фамилией Жемчугова. Шереметев решил заменить «мужицкие» фамилии своих актрис новыми, более благозвучными, по названиям драгоценных камней. Так появились на русской сцене Яхонтовы, Изумрудовы, Бирюзовы. Настоящая жизнь крепостной актрисы началась с переселения Параши из ставшего уже родным дома княгини Долгорукой в специальный флигель, куда поселяли всех лицедеев шереметевского театра. Здесь ей назначили «верховую дачу», то есть питание с барского стола. День был расписан по часам и в основном заполнен репетициями и занятиями актерским мастерством. Молодой граф явно предпочитал новую приму всем другим артисткам, и лучшие роли доставались ей, Параше Ковалевой. Однако никаких интимных отношений между юной актрисой и Шереметевым не замечалось. Его фавориткой долгое время была Анна Изумрудова. Слухи о прекрасной игре Жемчуговой быстро распространялись среди любителей театра. Многие сокрушались, что не попали на то или иное представление. Молодой граф гордился своим детищем и вскоре решил строить новое здание театра. Открытие его было приурочено к посещению подмосковного имения Шереметевых Екатериной II. 30 июня 1787 года императрица прибыла в Кусково. В программе увеселений центральное место отводилось театру. Екатерине II демонстрировалась лучшая постановка шереметевского театра — опера Гретри «Браки самнитян». Глубина новой, двадцатичетырехметровой сцены дала возможность широко развернуть эффектные массовые картины. Выписанные из Парижа театральные машины позволяли производить быстрые, почти бесшумные перемены. Все в новом театре выглядело не хуже, а может быть, даже и лучше, чем на придворной сцене Эрмитажа. Однако главное впечатление на великодержавную зрительницу произвела порывистая вдохновенная игра Параши Жемчуговой. Екатерина II пожаловала актрисе бриллиантовый перстень. 30 октября 1788 года умер старый граф Петр Борисович Шереметев. Все его несметные богатства и более двухсот тысяч крестьян Перешли к сыну. На несколько месяцев Николай Петрович ударился в беспробудное пьянство и развлечения. Театр был заброшен, актеры томились неизвестностью своей судьбы и с тревогой наблюдали за вакханалиями барина. И нашелся только один человек, который смог остановить графа. Это была Жемчугова. Вероятно, несмотря на свой нежный возраст, несмотря на многочисленных любовниц Шереметева, именно Параша имела неограниченное влияние на графа. Она почувствовала это не сразу, но когда тридцатисемилетний, сильный мужчина посмотрел впервые с детским преклонением и восторгом на свою крепостную, когда Параша увидела в его глазах одержимость любовным чувством, она поняла — судьба ее определена навсегда. Театр ожил. Хозяином его по-прежнему оставался Шереметев, но теперь еще появилась и хозяйка — Прасковья Ивановна, как стали называть Парашу актеры и музыканты. Для Жемчуговой граф выстроил новый дом, значительно реконструировал театр. Казалось, жизнь нашей героини превратилась в рай. Однако радовала Парашу по-прежнему только работа. Впечатлительная, нервная, она не умела почивать на лаврах, ее угнетало нестабильное, зависимое существование при графе. Любимый души не чаял в своей Параше, не отходил от нее ни на шаг, но слухи о странной привязанности графа распространились уже далеко за пределы кусковской усадьбы. Родные, близкие да и просто знакомые Шереметевых судачили и рядили на все голоса. Параше эти голоса грозили мщением и ненавистью. Она боялась за себя, но еще больше ее сердце сжималось от страха за своего ненареченного мужа. Для Шереметева и его возлюбленной «Кусково стало злобным». Убегая от пересудов и молвы, граф приказывает приготовить для их уютного гнездышка имение в Останкино. Весной 1795 года Прасковья Ивановна с Николаем Петровичем, а вместе с ними и весь штат актеров, актрис, музыкантов, служителей сцены перебираются в новую усадьбу. Должно быть, эти дни были самыми счастливыми в жизни Жемчуговой. Ничто в Останкино не напоминало о подневольном положении крепостной актрисы, здесь она чувствовала себя полной хозяйкой, даже театр был построен специально для нее, Параши Жемчуговой. С большим успехом на новой сцене прошла героическая опера «Взятие Измаила», где вновь блистала несравненная Параша. Однако счастье никогда не бывает долгим. Вскоре актриса тяжело заболела, у нее открылся туберкулез. Она навсегда потеряла возможность петь и только самоотверженная забота графа помогла ей подняться на ноги. 15 декабря 1798 года, на фоне смертельной опасности, нависшей над жизнью любимой женщины, граф, наконец, решился дать вольную своей крепостной актрисе. Это событие вызвало новую волну толков. Вольную получила и вся семья Ковалевых. Много раз на шереметевской сцене шли сентиментальные пьесы, в которых простые крестьянки неожиданно оказывались дворянками и тем самым обретали права людей благородного происхождения. Граф мучительно обдумывал способы превращения своей «преступной» связи во вполне законную, и сочиненный им «спектакль» оказался последним в шереметевском театре. За большие деньги стряпчий подобрал из архивов необходимые факты, будто ведет свой род Параша Ковалева из древней дворянской польской фамилии Ковалевских и будто предок ее Якуб оказался в 1667 году в русском плену и будто его потомки нашли пристанище в доме Шереметевых. 6 ноября 1801 года граф вступил в брак с Прасковьей Ивановной Ковалевой, однако венчание проходило в строжайшей тайне. Решиться на огласку Шереметев не посмел. Сына Параша рожала уже смертельно больная. 3 февраля 1803 года, когда ребенок появился на свет, его немедленно унесли от матери: боялись, что младенец заразится от больной. Бедная женщина еще двадцать дней провела в мучительном бреду, просила, чтобы ей показали сына. Подруги подносили его к дверям спальни, она немного успокаивалась. В предчувствии кончины жены Николай Петрович занялся судьбой сына. Скрывать брак дальше было бессмысленным, и граф обратился со слезным письмом к государю Александру с просьбой признать законность прав своего наследника. В ночь на 23 февраля Параша Жемчугова умерла. Похороны ее отличались пышностью и… полным отсутствием знатных господ. Аристократический мир и после смерти не признал простолюдинку. В память о покойной Николай Петрович, преданно любивший свою жену, построил в Москве на Сухаревой площади «странноприимный дом». В уставе его говорилось о том, что дом должен «дать бесприютным ночлег, голодным обед и ста бедным невестам приданое». Ныне в этом здании находится знаменитый Институт скорой помощи имени Склифосовского. Поистине, неисповедимы пути господни…... смотреть
"Кастелянша, 50 лет. Сухое, злое и желчное существо. На голове носит платок; ходит в темном платье, шамкает".
Жарг. арест. Ирон. Туалет, отхожее место; ёмкость для испражнений в камере. ТСУЖ, 144; УМК, 169; Балдаев 1, 347; ББИ, 191; Мильяненков, 206. /em> Кала... смотреть
— царевна, младшая дочь Иоанна Алексеевича и Прасковьи Феодоровны (см.; 1694—1731). Несмотря на свою хворость, царевна тотчас же после смерти матери та... смотреть
Прасковья Иоанновна - царевна, младшая дочь Иоанна Алексеевича и Прасковьи Федоровны (см. ниже; 1694 - 1731). Несмотря на свою хворость, царевна тотчас же после смерти матери тайно обвенчалась с сенатором Иваном Ил. Дмитриевым-Мамоновым , которого пережила только на один год.<br>... смотреть
Прасковья Иоанновна — царевна, младшая дочь Иоанна Алексеевича и Прасковьи Феодоровны (см. ниже; 1694—1731). Несмотря на свою хворость, царевна тотчас же после смерти матери тайно обенчалась с сенатором Ив. Ил. Дмитриевым-Мамоновым, которого пережила только на один год.<br><br><br>... смотреть
царевна, младшая дочь Иоанна Алексеевича и Прасковьи Феодоровны (см. ниже; 1694—1731). Несмотря на свою хворость, царевна тотчас же после смерти матери... смотреть
младшая дочь Иоанна Алексеевича и Прасковьи Федоровны (см. ниже; 1694 - 1731). Несмотря на свою хворость, царевна тотчас же после смерти матери тайно обвенчалась с сенатором Иваном Ил. Дмитриевым-Мамоновым , которого пережила только на один год. См. также статьи: Анна Иоанновна ; Дмитриев-Мамонов Иван Ильич ; Иоанн V Алексеевич .... смотреть
— царевна, родилась 24-го сентября 1694 г., умерла 8-го октября 1731 г.; была младшей дочерью царя Иоанна Алексеевича и царицы Прасковьи Феодоровны. По... смотреть
Жена цирульника Ивана Яковлевича, "довольно почтенная дама, очень любившая пить кофе. Держала мужа в строгости и считала для него "прихотью" пить кофе и одновременно есть горячий хлеб с луком. - "Пусть, дурак, ест хлеб, мне же лучше, - думала про себя П. О.: - останется кофею лишняя порция". Когда в испеченном ею же хлебе обнаруживается нос, она обрушивается на мужа с величайшим "негодованием". "Где это ты, зверь, отрезал нос? - закричала она с гневом: - Мошенник! пьяница! Я сама на тебя донесу полиции..." "Сухарь поджаристый! знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскушка, негодяй! Чтоб я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! вон!.."... смотреть
- "старая ключница" Порфирия Капитоныча.
ПРАСКОВЬЯ ФЕДОРОВНА - паpаша
прасковья федоровна сущ., кол-во синонимов: 2 • отхожее место (18) • параша (24) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: отхожее место, параша... смотреть
Прасковья Федоровна - царица (урожденная Салтыкова, 1664 - 1723), жена (с 1684 г.) царя Иоанна Алексеевича, мать императрицы Анны Иоанновны . Овдовев, она проживала со своими дочерьми преимущественно в с. Измайлове. Воспитанная на началах старинного дореформенного быта, царица Прасковья едва знала грамоту, была полна суеверий, предрассудков и ханжества: "двор невестки, - говорил про нее Петр Великий , - госпиталь уродов, ханжей и пустосвятов". Тем не менее она сознавала необходимость преобразований, умела примеряться к обстоятельствам и уступала современному духу в воспитании своих дочерей, в препровождении времени, в забавах и развлечениях. За это Петр Великий не только снисходил к некоторым ее слабостям, но даже питал к ней любовь и уважение. См. монографию о ней М.И. Семевского , вышедшую в 1888 г. вторым изданием. В. Р-в.<br><b>Синонимы</b>: <div class="tags_list"> отхожее место, параша </div><br><br>... смотреть
- Уп. л. К ней "в дом во вторник зван" был Фамусов "на фореля".
Уп. л. По словам губернских чиновников, П. Ф. "наделил Бог такою благодатию, что год - то несет: дибо Праскушку, либо Петрушу".
урожденная Салтыкова, 1664 - 1723), жена (с 1684 г.) царя Иоанна Алексеевича, мать императрицы Анны Иоанновны . Овдовев, она проживала со своими дочерьми преимущественно в с. Измайлове. Воспитанная на началах старинного дореформенного быта, царица Прасковья едва знала грамоту, была полна суеверий, предрассудков и ханжества: *двор невестки, - говорил про нее Петр Великий , - госпиталь уродов, ханжей и пустосвятов*. Тем не менее она сознавала необходимость преобразований, умела примеряться к обстоятельствам и уступала современному духу в воспитании своих дочерей, в препровождении времени, в забавах и развлечениях. За это Петр Великий не только снисходил к некоторым ее слабостям, но даже питал к ней любовь и уважение. См. монографию о ней М.И. Семевского , вышедшую в 1888 г. вторым изданием. В. Р-в. См. также статьи: Анна Иоанновна ; Анна Леопольдовна ; Ачкасовы ; Ащерины ; Бестужевы-Рюмины ; Благово ; Воронцовы-Вельяминовы ; Иоанн V Алексеевич ; Калмыковы ; Прасковья Иоанновна ; Юшковы .... смотреть
— царица (урожденая Салтыкова, 1664—1723), жена (с 1684 г.) царя Иоанна Алексеевича, мать императрицы Анны Иоанновны. Овдовев, она проживала со своими ... смотреть
Прасковья Феодоровна — царица (урожденая Салтыкова, 1664—1723), жена (с 1684 г.) царя Иоанна Алексеевича, мать императрицы Анны Иоанновны. Овдовев, она проживала со своими дочерьми преимущественно в с. Измайлове. Воспитанная на началах старинного дореформенного быта, царица П. едва знала грамоту, была полна суеверий, предрассудков и ханжества: "Двор невестки, — говорил про нее Петр Великий, — госпиталь уродов, ханжей и пустосвятов". Тем не менее, она сознавала необходимость преобразований, умела применяться к обстоятельствам и уступала современному духу в воспитании своих дочерей, в препровождении времени, в забавах и развлечениях. За это Петр Вел. не только снисходил к некоторым ее слабостям, но даже питал к ней любовь и уважение. См. монографию о ней М. И. Семевского, вышедшую в 1883 г. вторым изданием. <i> В. P—в. </i><br><br><br>... смотреть
царица (урожденая Салтыкова, 1664—1723), жена (с 1684 г.) царя Иоанна Алексеевича, мать императрицы Анны Иоанновны. Овдовев, она проживала со своими до... смотреть
— царица, родилась в 1664 г., умерла в 1723 г.; жена царя Иоанна Алексеевича, дочь Александра Феодоровича Салтыкова и первой жены его Екатерины Феодоро... смотреть